|
***
Утром, когда я вышел в гостиную, Кинрю положил мне на столик "Губернские ведомости" и "Вестник Европы". -- Вот, полюбуйтесь, -- кивнул он в сторону утренней прессы, из которой еще не выветрился аромат типографской краски. Я взял в руки журнал, но уже заранее подозревал о том, что в нем прочту. И я не ошибся: везде писали о восстании, вспыхнувшем на Балканах! -- Ваша работа, -- усмехнулся Кинрю. -- Ну, не только моя, -- в ответ отозвался я. -- Мне только пришлось передать Александру Ипсиланти на словах некоторые инструкции... -- Готов поспорить, -- проговорил мой Золотой дракон, -- что визит вашего Кутузова себя долго ждать не заставит! Должны же вы перед ним отчитаться! -- Он пытливо взглянул на меня. Но его слова должного действия не возымели: в случае с Иваном Кутузовым мне приходилось иногда забывать о собственном честолюбии... -- Как знать, -- я пожал плечами. -- Идем в столовую! Мира наверняка приготовила удивительный завтрак! Индианка справлялась с хозяйскими хлопотами лучше самой проверенной экономки. Иногда мне думалось, что я недостаточно ценю то сокровище, которое в ее лице, незаслуженно попало мне в руки. Но Мира, казалось, безотчетно любила меня и только с радостью облегчала мне жизнь всеми возможными и невозможными способами. В столовую вошел камердинер с серебряным подносом в руках. Я заметил, что на подносе лежала записка из бристольской бумаги. Я взял в руки письмо и узнал почерк Кутузова. Говоря откровенно, я был удивлен, что Иван Сергеевич сам не навестил меня этой же ночью. Хотя я думал, что он предоставит мне возможность выступить на ближайшем собрании Ложи. -- Письмо от Кутузова? -- догадалась Мира, нахмурив соболиные брови. Ее неприязнь к моему Мастеру, казалось, не имела конца. Она закуталась в кашмирскую шаль, словно ее бил жестокий озноб. Индианка была задрапирована в европейское платье цвета сирени. -- Да, моя дорогая, -- заулыбался я. -- Ты, как всегда, права! Я распечатал конверт и прочел строки настолько меня поразившие, что я застыл словно истукан с запиской в руках. -- Что с тобой, Яков? -- встревожилась Мира, полагавшая, что от Кутузова можно было ожидать все, что угодно. -- Сегодня ночью я должен быть в Царском селе, -- развел я руками. -- В Екатериненском дворце! -- Ничего себе! -- воскликнул японец. -- Это послание от самого Императора? -- усмехнулся он, но глаза его оставались серьезными. -- Нет, -- я покачал головой, усаживаясь в глубокое кресло, -- всего лишь от Ивана Сергеевича. Но он намекает, что Его Императорское Величество тоже будет присутствовать... -- пробормотал я ошеломленно. -- Так Александр в курсе событий?! -- воскликнула Мира. -- Не знаю, -- протянул я с сомнением в голосе. -- Кутузов об этом ничего не сообщает, хотя, конечно, и такую возможность нельзя исключать. Но сдается мне, что речь в Царском селе пойдет совсем о другом... -- О чем же? -- не удержался от вопроса японец. -- Кутузов намекает о каком-то императорском поручении, -- проговорил я задумчиво. -- Только непонятно: связано ли оно как-то с Балканским вопросом! -- Этим вечером вы обо всем узнаете, -- утешил меня Кинрю. -- Не сомневаюсь, -- ответил я. -- Между прочим, в Китайской гостиной меня будет ждать Балашов! -- Что еще за Балашов? -- снова заволновалась Мира. -- Александр Дмитриевич Балашов, сам министр полиции, -- отозвался я. -- О, боги! -- Воскликнула Мира и прижала ладони к разгоряченным щекам. -- Вдруг они собираются арестовать вас?! -- Не думаю, -- улыбнулся я. -- Хотя... Неисповедимы пути господни! -- Я сейчас же составлю твой гороскоп, -- пролепетала Мира и скрылась в своей комнате "демонов". Это была, как раз, та самая комната, где она хранила свои мистические атрибуты и древние книги, варила древние зелья и творила свои ведические ритуалы. Там же, в обклеенном разноцветной бумагой ящике, лежала ее старинная колода карт Таро, привезенная ей из Калькутты. В этой же комнате жил и старый индиец Сваруп, отливавший для Миры из расплавленного свинца охранительные пантакли с древнееврейскими буквами. -- Странно, что министр полиции будет присутствовать при вашем разговоре с Кутузовым, -- заметил Кинрю. -- Я бы хорошенько подумал, прежде, чем отправляться на это... свидание! -- Мне это тоже не нравится, -- заметил я, -- но мне кажется, что у меня имеется одно объяснение... -- Я встал со стула и стал размашистыми шагами мерить столовую. -- Что вы имеется в виду? -- осведомился мой ангел-хранитель, отправляя в рот ложку с желеобразным десертом. Кинрю казался искренне заинтересованным. -- Балашов -- масон, -- ответил я. -- И этим, мне кажется, уже все сказано. Он состоит в ложе "Соединенных друзей". Похоже, что для меня политическая игра еще не закончилась! -- Похоже, -- согласился Кинрю. -- Только куда бы они не отправили вас на этот раз, я тоже поеду с вами! -- Это, уж, как карты лягут, -- шутливо проговорил я в ответ на его заверение. Невольно перед мысленным взором моим появилась картинка, как Мира ловкими искусными пальчиками изящно раскладывает пасьянс. -- Или звезды, -- развел руками Кинрю. Он кивнул в сторону Мириной комнаты. *** Вечером Мира вышла в гостиную вся не своя. Было в ее внешности что-то инфернально-трагическое. Свечи отбрасывали какие-то замысловатые тени ей на лицо, от чего индианка, казалось, изменилась почти до неузнаваемости. Невольно и мне передалось ее тревожное состояние. -- Что-то стряслось? -- осторожно осведомился я, привлекая ее к себе. Ее дикая красота сводила меня с ума. -- Нет, -- она отрицательно покачала головой мне в ответ, -- но может случиться! -- Ее газовый шарф скользнул по моей руке. Я почувствовал, как по коже у меня побежали мурашки. -- И что же? -- скептически поинтересовался я, претворившись до крайности равнодушным. -- Вас ждет дальняя дорога, Яков Андреевич, -- промолвила Мира и подняла на меня глаза. Я видел, как на ресницах ее дрожали бликами слезы. -- И на ней вас подстерегает много опасностей! -- Ну, милая моя, -- я обхватил двумя пальцами ее подбородок, чуть-чуть приподнял лицо и поцеловал в черное кружево атласных ресниц. -- Так не годится! Не плачь! Я еще не умер, чтобы бросить мне в гроб орошенную твоими горькими слезами перчатку! Ты словно старая гадалка на площади, -- усмехнулся я. -- Забыла только сказать про казенный дом! -- Что-то в этом роде и ожидает тебя, -- проговорила моя индианка, немного от меня отстранившись. -- И опасность, связанная с водой! Тебе выпала карта смерти и перевернутая Луна. Опасности еще можно избежать, но... -- Ты столько раз предрекала мне смерть, -- отмахнулся я. -- Но, как видишь, я жив! -- Не искушай судьбу, -- попросила меня индианка. © Юлилла |
