Под покровом ночи я отправился в Царское село в собственном экипаже. Как и обещал, меня сопровождал мой ангел-хранитель Кинрю. Я велел ему дожидаться в карете, а сам отправился вверх по мраморной лестнице. Человек в военном мундире, бряцая палашом и шпорами, проводил меня в Китайскую гостиную Екатериненского дворца.
Поднявшись по лестнице я миновал парадную анфиладу комнат, прошел через большой зал, кавалерийскую столовую, через картинную, официантскую, через парадную голубую гостиную и очутился, наконец, в той комнате, стены которой были обиты китайским шелком; где меня ждали Балашов и Кутузов.
Первым делом я огляделся по сторонам и отметил про себя, что Его Императорское Величество в данный момент здесь отсутствует. Из зеркала между окнами на меня взирало, словно бы свысока, мое собственное отражение.
Я приветствовал Балашова с Кутузовым по-французски.
-- Вот, Яков Андреевич Кольцов, поручик в отставке, успешно справился с нашим поручением в Греции, -- отрекомендовал он меня министру полиции.
-- Очень рад знакомству, -- отозвался в ответ Александр Дмитриевич. Когда пола его сюртука нечаянно отвернулась, я заметил на ней масонский значок из чистого золота в виде треугольника с вписанными в него тремя буквами S.
"Soleil, Science, Sagesse," -- вспомнилось мне. Ритуал ложи, к которой принадлежал Балашов, заключался в своеобразном культе солнца и сил природы. Его Орден вознамерился объеденить все человечество "узами любви и знания".
-- Взаимно, -- ответил я, с интересом рассматривая печи из гамбургских изразцов, десюдепорты резного золоченого дерева и любуясь Брюлловскими "Флорой с Зефиром" на изящном плафоне.
-- Кольцов, вы блестяще справились с нашим заданием, -- заметил Кутузов, а мне редко доводилось слышать похвалу из его уст. -- Вас ожидает награда...
-- А как же Его Императорское Величество? -- осведомился я.
-- Пусть это вас не волнует, -- любезно улыбнулся мне Балашов. Из его слов я заключил, что Александр
Благословенный находится в курсе событий. Я в очередной раз вынужден был убедиться, что политика -- эта игра, и при том, весьма тонкая!
-- Но вы, Яков Андреевич, должны завершить начатое вами, -- уклончиво проговорил Иван Сергеевич.
-- То есть... -- Я искренне недоумевал.
-- Ну, вы же понимаете, какие сложности возникли у нашего Государя в связи с этим восстанием, -- отозвался в ответ Балашов. -- Ведь Англия и Австрия поддержала султана... Вы должны как-то уладить это недразумение!
В этот момент через потайную дверь в гостиную вошел и сам император.
-- А... Наш герой! -- Он похлопал меня по плечу, от чего я оторопел. Я ожидал чего угодно, даже ссылки в Сибирь, но только не этого!
Я впервые видел императора Александра так близко. Он казался высок ростом, белокур, и у него были очаровательные голубые глаза.
-- Я рад, что...
-- Ну, не надо слов, -- протянул Государь в ответ. -- Я
думаю вам троим есть здесь о чем переговорить, -- он хитро, как-то по простому прищурился. -- Не буду вам мешать!
Царь исчез из китайской гостиной, где стены, обтянутые голубым шелком, были расписаны акварелью, так же неожиданно, как и появился.
Я, наконец-то, смог перевести дух. Слишком много событий обрушилось на меня в последние дни. Поведение императора только убедило меня в том, что он хорошо осведомлен в Балканском вопросе.
-- Ничему не удивляйтесь, Яков Андреевич, -- попросил меня Балашов, словно мое недоумение было отчетливыми буквами написано у меня на лице. Он несколько раз хлопнул в ладоши, и вышколенный лакей в парадной ливрее принес мне бокал вина на подносе.
-- Вы что-то говорили о деле, которое я должен закончить, -- напомнил я, осушив бокал, но так и не утолив, мучившей меня жажды.
-- Да, -- закивал Кутузов, -- мы надеемся, что вам удастся уладить некоторые недоразумения с нашими союзниками...
-- Мне?! -- Я не верил своим ушам.
-- Вам известно имя герцога Артура Уэлси Веллингтона, английского фельдмаршала? -- осведомился у меня Александр Дмитриевич Балашов.
-- Разумеется, я слышал о нем, -- ответил я. Как мне, участнику Отечественной войны было не знать об одном из самых известных английских главнокомандующих?!
-- Так вот он, масон, посвященный в одну из лож, придерживающихся Шведской системы "строгого послушания", -- продолжил министр полиции.
Я понемногу начинал понимать, к чему он клонит.
-- Ваша миссия будет заключаться в том, -- вступил в
разговор Кутузов, -- что вы передадите ему письмо от нашего Государя, -- Иван Сергеевич кивнул на портрет императора в золоченой раме, выполненный во весь царский рост, который висел на стене.
-- И только-то? -- усмехнулся я, чувствуя, что мои нервы потихоньку начинали сдавать. Обычно я не позволял себе со своим мастером столь вольного обращения.
-- Не только, -- сурово ответил Иван Сергеевич. Они с Балашовым переглянулись. -- Вы должны на словах убедить Веллингтона повлиять на своих сограждан! Но прежде вы, Яков Андреевич, должны потребовать для себя опознавательной ложи! Не мне вам объяснять, что это такое. Артур Веллингтон -- особа весьма законсперированная! К тому же о вашем приезде он заранее не будет предупрежден. В противном случае, фельдмаршал даже и слушать вас не станет, -- заверил меня Кутузов.
-- Я понимаю причины такой предосторожности, -- ответил я.
-- Думаю, что с опознавательной ложей все пройдет более или менее гладко!
-- Ну, вот и отлично, -- в кои-то веки улыбнулся Иван Сергеевич.
-- И где же я найду герцога Веллингтона? -- осведомился я.
-- В Кале, -- развел руками Александр Дмитриевич, -- по крайней мере, по нашим сведениям, в данный момент Артур Веллингтон должен находиться именно там!
-- В Кале? -- вновь удивился я. -- Вот, уж, никак не думал,
что искать английского фельдмаршала мне придется во Франции!
-- Фрегат уже ждет вас в порту, -- ответил Кутузов. -- Вы
должны будете отправиться в путь завтра же ночью!
"Вот, тебе, Яков Андреевич, и дальняя дорога, -- мелькнуло у меня в голове. -- А что там Мира говорила об опасности, подстерегающей меня на воде?!"
В гостиную снова вошел император в парадном мундире. В этот момент царь Александр выглядел как-то особенно торжественно, словно он присутствовал на параде войск в его честь.
-- В письме речь идет о том, чтобы склонить европейских союзников к борьбе с мусульманской Турцией, а в крайнем случае добиться одобрения разрыва с ней дипломатических отношений, -- проговорил Александр Благословенный. -- Священный союз мыслился мной не только как объединение европейских монархов для борьбы с революцией, но и как союз христианских государей для защиты христианских народов Балканского полуострова от мусульманского ига!
Царь протянул мне это письмо.
-- Я полагаюсь на вас, -- добавил он. -- Прошу вас, не обманите оказанного вам мной доверия!
Я механически принял из его рук письмо, запечатанное сургучом. Оно показалось мне очень гладким на ощупь. Цена доверия, оказанного мне, и впрямь, была слишком велика. Я держал в своих слегка похолодевших руках судьбы целых народов.
-- Самое главное, -- сказал Балашов, -- чтобы это письмо не попало в руки австрийского канцлера, который смог бы обвинить Россию и Александра в пособничестве мятежникам, пусть и восставшим против мусульманского ига! Я уверен, что за этим письмом будут охотиться. У меня есть сведения, что канцлер Меттерних уже в курсе наших приготовлений. А в
России приверженцев у него достаточно... Уж, поверьте мне на слово: ваша поездка будет не из самых приятных!
У меня не было оснований недоверять Балашову. К тому же я слышал, что в Санкт-Петербурге существует даже "Австрийская партия" да и сам министр иностранных дел Нессельроде чрезмерно привержен австрийцам. Я не сомневался, что кто-нибудь обязательно попытается воткнуть мне палки в колеса. Вряд ли мне удастся отправиться в Кале никем незамеченным. Иллюзий на этот счет я особенно не питал.
-- Итак, вы согласны? -- осведомился Его Императорское Величество.
Я кивнул:
-- Разумеется, да!
И разве я мог ослушаться Его Высочайшего повеления?!
-- Ну, вот и прекрасно, -- царь улыбнулся мне своей лучезарной улыбкой. -- Будем надеяться, что с божьей помощью все пройдет гладко!
Невольно я подумал о том, что мне стоит записать в своем дневнике выдержку из речи князя М. П. Баратаева, которую я как то сам слышал из его уст на одном из собраний:
"Ныне, когда феникс масонничества под благотворным скипетродержанием благословеннейшего из монархов получил новое бытие свое, мы видим ежедневно наш Восток озаряющимся новым блеском славы и добродетелей первейших мужей в государстве..."
Мог ли я знать тогда, что легально существовать масонству в нашем государстве оставалось не более года?!
-- О чем вы задумались, Яков Андреевич? -- осведомился Кутузов.
-- О том как успешнее выполнить мою новую миссию, -- ответил я.
-- Похвально, -- одобрил Иван Сергеевич.
© Юлилла



Сайт управляется системой uCoz